Подпись к заглавному изображению:
Мир Кристины, Эндрю Уайет (1948). Музей современного искусства в Нью-Йорке.
Модель Уайета, подруга, страдающая от парализующей болезни, ползёт вперёд по широкому открытому полю. Всегда ли мы находимся в пространстве ожидания, прибытия, ползания вперёд к месту назначения, свободному от боли? Катарсис уже за холмом? О Кристине Уайет сказал, что она «была ограничена физически, но ни в коем случае не духовно».
«Я бы не назвала это катарсисом», — сказала она.
Так одна из моих коллег-йогов описала программу личной трансформации, которую собиралась предложить наша студия. Наш учитель поощрял нас к участию и спрашивал, как мы можем описать этот опыт.
Он посмотрел на меня. «Ты писатель».
Класс всегда ведёт непринуждённую беседу перед практикой, но сегодня я была в замешательстве — не то чтобы есть правильный или неправильный ответ для описания йогического опыта, но если йога не катарсис, то что?
«Метаморфоза», — ответила я.
В тот день, от позы ребёнка до позы трупа, я не могла перестать думать об этом чёртовом слове — катарсис — и была благодарна за ответ йога, который натолкнул на важный вопрос: что, чёрт возьми, это на самом деле значит? Йога кажется мне чрезвычайно катарсичной, но не все испытывают такое же чувство освобождения от той же самой жаркой, потной практики одинаково.
Интересно и прекрасно наблюдать, как мы воспринимаем источник, движущийся через каждого из нас, как мы привязываем эмоции к энергии, которая оживляет наши тела, ускорение жизни, которому начхать на наши индивидуальные причуды и ограниченные чувства.
Мой катарсис — не ваш катарсис, но даже так, когда мы застряли в прошлом или беспокоимся о будущем, мы живём в состоянии постоянного стремления к катарсису.
После позы трупа мы перевернулись в позу зародыша, которую наш учитель назвал «эмбриональной» позой.
«Вот и всё», — подумала я.
Каждое мгновение после родового крика — это желание освободиться от боли, но боль — это информация. Всё, чего мы когда-либо хотим, — это отпустить её, не останавливаясь, чтобы спросить, что она пытается нам сказать. Боль — это часть меня. Как я могу принять боль? Мы все просто ползём на холм?
Модель Уайета, Хельга, сильно отличающаяся по форме от Кристины, возможно, смотрит внутрь себя в восстанавливающем сне. Если мы ищем освобождения от боли, то упускаем ли мы также восхитительную чувственность жизни? Можем ли мы радоваться даже нашему мимолётному чувству целостности?
Катарсис в истории
Слово «катарсис» происходит от греческого katharsis (kathairein «очищать» плюс katharos «чистый») и обычно означает процесс освобождения от сильных, подавленных эмоций, что приводит к облегчению. В медицине это относится к очищению.
Аристотель описывает его как очищение от эмоций жалости и страха, вызванных трагедией. В более широком смысле катарсис также относится к кульминации истории, которая начинается с потребности в разрешении. (Счастливый конец. Хороший плач в конце фильма.)
На ум приходит принцип Фрейда «По ту сторону удовольствия». Жизнь — это перетягивание каната между эросом и танатосом — сексуальные и смертельные влечения, сражающиеся друг с другом, когда в конечном итоге «цель всей жизни — смерть», или то, что восточная мысль назвала бы блаженным растворением эго — полным освобождением от рабства кармы.
В иудео-христианских традициях катарсис приходит в форме изгнанного козла отпущения, жертвенного агнца, крови завета Христа — всё это имеет символическую силу исцелять коллективные недуги или искупать индивидуальную душу. Для вечно проклятых чистилище находится всего в одном шаге от полного спасения на неуловимых небесах — если только мы не «видим сквозь тусклое стекло» (святой Августин) или «открываем двери восприятия» (Олдос Хаксли).
Катарсис — это всё. Это человеческая природа, повествование нашей жизни. Никто не хочет ложиться спать после адского дня, застряв в шаблоне ожидания последних часов бодрствования. Катарсис всегда, априори, является результатом жизни в состоянии постоянного ожидания, тоски по освобождению от боли — глубокого сна души.
Ветер дует сквозь прозрачные занавески. Можем ли мы уловить это простое чувство в наших сердцах? Разве этого недостаточно?
Маленькие катарсы
Думаю, я понимаю, почему моя коллега-йог не описала программу личной трансформации на основе йоги как «катарсическую». Возможно, потому что мы ассоциируем это слово с эпическим, всеобъемлющим и подавляющим освобождением — моментом сдачи, который навсегда меняет нас. И это имеет смысл: чем глубже мы погружаемся во тьму, тем ярче будет казаться свет, когда мы откроем глаза.
Конечно, катарсис может наступить внезапно, радикально. «Я не могу вернуться из этого». Бум. Хлоп. Готово.
Но как насчёт «маленьких катарсов» — шагов, которые мы можем предпринимать каждый день, чтобы что-то сделать с тем фактом, что боль — это информация? Зачем помещать большую часть нашей боли в одну последнюю, сногсшибательную капитуляцию?
В йоге мы практикуем яму и нияму (проще говоря, этичную жизнь с определёнными ограничениями). Осознанная дисциплина, а не дикая отрешённость, которая только кажется естественным состоянием свободы, — это то, что приводит разум, тело и душу к целостности.
Однако вам не обязательно заниматься йогой, чтобы познать катарсис на самом базовом физиологическом уровне.
Катарсис происходит с нашими телами каждый день. Мы едим и пьём. Мы какаем и писаем. Тело чудесным образом устроено так, чтобы принимать питательные вещества и выбрасывать то, что ему не нужно. Всё просто и понятно. Если мы едим вредную пищу (низковибрационная тамасическая или раджасическая пища, как её называют в аюрведической философии), то организму приходится работать гораздо усерднее, чтобы найти равновесие. Если мы едим полезную пищу с более высокими вибрациями (саттвическую), мы поддерживаем тело наилучшим возможным питанием.
Оргазм — это ещё одна форма освобождения. В западном порнографическом мышлении повествование о сексе короткое — раз-два и готово — с единственной целью — выпустить сперму. Но в тантрических практиках неотъемлемое право на оргазм осознанно и восхитительно откладывается.
(Примечание переводчика — в онлайн курсе по лингам массажу рассказывается про стандартный цикл сексуальных реакций и про его тантрический вариант).
Послевкусие не откладывается, когда мы забываем себя в моменте, в мимолётном состоянии блаженства.
Когда мы копим ненужные мысли, а также материальные вещи в нашем окружении, когда мы накапливаем вместо того, чтобы устранять, нагромождаем всё это, — это значительно усложняет поиск катарсиса. Разум во многом догоняет тело, когда оно страдает от этой болезни большего, и это заставляет нас очищаться от токсичных, негативных мыслей, которые душат поток энергии. Что хранится в шкафу нашего разума?
Слишком крепко хватаясь за этот канат тревоги слишком долго, мы становимся тем, чего больше всего боимся — самим страхом — потому что мы даже не можем найти себя в своих запутанных мыслях. Каждый раз, когда мы берём этот рецепт, чтобы облегчить нашу болезнь, обещание целостности в таблетке, мы подсознательно думаем: «Когда это уйдёт?»
Это — эта вещь — эта печаль, страх, изоляция — определяет пространство духовной боли.
Представьте, что вы перелезаете через кучу мыслей, которые вам не нужны. К тому времени, как вы добираетесь до вершины, вы изнурены, и вместо того, чтобы чувствовать себя вне себя от радости на финишной прямой, финал оказывается разочаровывающим — противоположностью катарсису. Мы действительно так часто встаём на пути к собственному освобождению от боли, цепляясь за то, что изначально причиняет боль.
Как мы добровольно находим катарсис в нашей обычной повседневной жизни? Таким образом, изо дня в день маленькие катарсы могут проявляться, если отпустить бесчисленные ожидания, «а что, если», которые терзают тревожный ум, прислушиваясь к боли, а не избегая её в саморазрушительном поведении. Цель катарсиса, в конечном счетё, состоит в том, чтобы вообще не испытывать её и полностью присутствовать в настоящем моменте.
Вот я здесь. Могу ли я удержать это пространство? Могу ли я понять, что оно пытается мне сказать, чтобы я могла отпустить?
Перевернувшись в позу эмбриона в тот день на занятии по йоге, я поняла, что катарсис — это не только освобождение от боли, но и полное её понимание для того, чтобы прийти к целостности. Катарсис — это возвращение домой — к себе.
